Кажется, до Михаила Салтыкова-Щедрина никто сатирических сказок не писал. Ограничивались баснями. А он вот, будучи уже знаменитым литератором, вдруг увлёкся странным жанром. Всего их вышло 33 – одно из любимых русским народом чисел. Можно, впрочем, эти творения назвать и прозаическими баснями. В конце концов: сказка, басня, байка, притча – эдакая малая словесная штука с поучением не в лоб, но по лбу читателю.

Признаюсь, сказки его для меня – одно из проверенных средств по излечению от хандры. Обожаю язык, афористичность и, само собой, привязку к вечным российским дуракам и дорогам. Чуть ранее, кстати, он скроил свой знаменитый город Глупов (первоначально обозвав Крутогорском – как чувствовал, что доживут россияне до модернового значения «крутости»). Удивительно ли, что столь многие салтыковские персонажи стали именами нарицательными: карась-идеалист, премудрый пискарь, дикий помещик?..

С «Дикого помещика» и начну. Фабула тут не очень важна – как и во всех этих сказках. Важен тип. Помещик самый основательный для российской империи: «глупый, читал газету «Весть» и тело имел мягкое, белое и рассыпчатое». Начитался до того, что мужики стали ему невыносимы совершенно. Бестолковые создания, дух от них жуткий, непросвещённый. Ещё бы, без тел-то белых, рассыпчатых! «Видят мужики: хоть и глупый у них помещик, а разум ему дан большой. Сократил он их так, что некуда носа высунуть: куда ни глянут – всё нельзя, да не позволено, да не ваше!» Так знамо дело – разум наш высокогражданский, «Вестью» и её продолжателями культивируемый, велит сокращать повсеместно. Вы персона VIP? Нет? Дуйте отседова. Нам тута, окромя успешных людей, никого не надобно. И чтобы вы, неуспешные, бездуховные, ваще слиняли бы вовсе.

Зато после улёта в неизвестном направлении всего некреативного мужицкого класса образуется картина маслом: «И вот он одичал. Хоть в это время наступила уже осень и морозцы стояли порядочные, но он не чувствовал даже холода. Весь он, с головы до ног, оброс волосами, словно древний Исав, а ногти у него сделались, как железные. Сморкаться уж он давно перестал, ходил же всё больше на четвереньках и даже удивлялся, как он прежде не замечал, что такой способ прогулки есть самый приличный и самый удобный. Утратил даже способность произносить членораздельные звуки и усвоил себе какой-то особенный победный клик, среднее между свистом, шипеньем и рявканьем. Но хвоста ещё не приобрёл».

Теперь другой тип, «Здравомысленный заяц»: «Хоть и обыкновенный это был заяц, а преумный. И так здраво рассуждал, что и ослу впору». Спросите, зачем это опять про то, как иные умники дурны? Затем, что иное продвинутое здравомыслие на поверку оборачивается для его обладателей плачевной стороной. У зайцев, известное дело, проблема самая лютая – волки. «Сверх препорции всё равно не будут есть, а сколько надо – непременно съедят. Статистические таблицы, при министерстве внутренних дел издаваемые...» – занимался наш герой аутотренингом, желая избежать жизненной неуспешности. Поскольку зло неизбежно, бегать от него подальше, по мнению этого зайца, и не следует. В статистических таблицах же прописано про других каких-то, нездравомысленных… Он в рационализме своём социальном дошёл до могучей черты такой, что даже отважился потенциальных обидчиков критикнуть: «Подлый народ эти волки – это правду надо сказать. Всё у них только разбой на уме! Сколько раз я и говорил, и в газетах писал: «Господа волки! вместо того, чтоб зайца сразу резать, вы бы только шкурку с него содрали – он бы, спустя время, другую вам предоставил!» Гибели от волчьих зубов горемыка не претерпел – лиса по его душу пригодилась.

Вспомнил сказитель и про прокуроров. В «Недрёманном оке» непростая судьбина одного такого изложена. «В этом царстве исстари так было заведено: как только у обывателя родится мальчик с двумя оками, дрёманным и недрёманным, так тотчас в ревизских сказках записывают: «У обывателя Куролеса Проказникова, на Болоте, уродился мальчишечка, по имени Прокурор». И потом ожидают, когда мальчишечка в совершенные лета придёт». Для тех, кому слово «дрёманное» не поддаётся (в последние времена часто приходится слышать о полном несоответствии реалий XIX века нынешним), поясню: ещё не совсем ушёл из употребления глагол «дремать». То бишь пребывать в сонливом состоянии, в невидящем. Мальчишечка, у коего один глазик всегда дремлющий, в прокуроры более всего и подходящ. Случаются, правда, у него из-за этого дрёманного ока (про то, что глаз и око – одно и то же, надеюсь, читатели сообразят) порой приключения: хотел жениться на красавице, да она улизнула, а взамен неё образовалась какая-то мымра.

«Служба его между тем своим чередом прохождение имела. Постепенно он все тюрьмы крикунами наполнил, а хищники, мздоимцы, концессионеры и прочие подлинные потрясатели тем временем у него под сенью дрёманного ока благодушествовали», – порядок в стране соблюдён. Крикуны – это как раз пострадавшие от грабителей и прочих лихих людишек. Чтоб, значит, не кричали о своих горестях, их всех по тюрьмам и разместил Прокурор Куролесыч Проказников. Заканчивается наша сказочка несколько загадочно: вроде как государству понадобились-таки телесно полноценные чиновники на высших постах… Но отчего бы Салтыкову не помечтать? Да и нам вместе с ним? Тем более, что сам он как-то умудрился выйти в отставку действительным статским советником.

Об искусствах не могу умолчать. «Орёл-меценат» вздумал снискать славу ценителя эстетических и интеллектуальных материй. Какой переполох случился в птичьем государстве! Модернизация, реформы, облагораживание нравов! На орлиный гордый суд пригнали талантливых снегиря, дятла и соловья. Снегирь тот, освоив знаки препинания, затеял газету «Вестник лесов». Дятел, научный труженик, «надолбил… целую охапку исторических исследований: «Родословная лешего», «Была ли замужем Баба-Яга», «Каким полом надлежит ведьм в ревизские сказки заносить?» и проч.». А соловей, лучший голос всех птичьих времён и народов, озаботился нешуточно грядущей славой: «Мало было ему вольной песней по лесу греметь, мало огорчённые сердца гармонией звуков напоять… Думалось: орёл ему на шею ожерелье из муравьиных яиц повесит, всю грудь живыми тараканами изукрасит, а орлица будет тайные свидания при луне назначать...»

Но чего ждать от мецената, хоть и орлиного рода (генеалогию его сразу от солнца повели приближённые таланты)? Есть у него на все случаи жизни вердикт – имянно! Для чего ещё утруждать себя запоминанием словес других, время отдавать мелким птахам, опять же финансовые средства? «И в доказательство, что весь вред от наук идёт, начали открывать заговоры, и непременно такие, чтобы хоть часослов да замешан в них был. Начались розыски, следствия, судбища...»

Другие сказки сами прочтите. И повеселитесь, и подумайте о том, о сём. «Каждую вещь следует называть её настоящим именем, и если боятся это делать в действительной жизни, то пусть не боятся хоть в сказке!» – заметил как-то Ганс Христиан Андерсен. Не верьте тем, кто утверждает, будто сатирики – люди злобные. Просто они называют в сказках своими именами вещи из действительной жизни.

26 марта 2015 года, Елена Сироткина