(Сны)
(философская фантастическая поэма)
 
 
Эпиграфы
-------------------------------------
 
1.
 
— Совсем есть нечего… Что делать, папа, дальше?
— Что вам сказать, разбойники? — Учитесь!
Учитесь исполнять… Пограбили и хватит.
Пора за труд — не то меня сожрёте.
— Учиться?.. Нам?!.. Зачем?!
Не-ет!.. Мы сожрём тебя!
Ты — наш Учитель, вечный!
 
(Из материалов съезда молодых мышей.
Сон № 1313131…)
 
 
2.
 
Эпиграф к эпиграфу
 
Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя…
М.Ю. Лермонтов
 
— Люди-крысы,
мыше-люди,
несуны-хомячки…
— Не те нынче мыши!..
 
(Из разговоров, подслушанных во сне)


3.
 
Объективный закон № 7.
 
В развивающейся Вселенной необходимо возрастает многообразие видов и форм объектов и связей.
И, наоборот: возрастание многообразия видов и форм объектов и связей являет собою — развитие Вселенной.
 
(Из законов, открытых во сне 1987-ого года.


Ночь. Кошмар первый
-------------------------------------
 
В огромном городе ищу я человека,
по улицам бесчисленным, в толпе
брожу один, как будто я в пустыне
пустых умов и высохших сердец…
Кто осушил вас, люди?
Слова мои — из сердца влага, пейте!
Родник дарящий рядом с вами бьётся…
Не пьют. Не слышат… Нет, не различают!
Кто нужен вам, спешащие, скажите:
фантом из будущего? мёртвые? — хоть слово!
Талант и дело, жизнь моя — сегодня.
Не надо?.. Славно. Чудненько… Отлично!
Сомнамбулы… Что это за среда
из кукол движущихся?
Так текут песчинки.
В песок уходит жизнь… Повсюду горы
орущего, кровавого песка!..
Как солнце города высушивает скоро!
Мне жарко. Мысли, словно мыши, -
шуршат, шуршат…
Так жареный песок шуршит в пустыне.
Тьмы миллиардов красненьких мышинок
шуршат, прожаренные дьявольской жарою…
Мне жарко, город…
Жарко! Жарко! Жарко!..
Темно. Я брежу, видимо…
Теперь я знаю точно:
в бумажном городе — сухие мыши.
Сейчас зажгу я спичку, чтоб лучше видеть…
Но как противен, должно быть,
запах жареных мышей…
 
(Загорается спичка.)
 
Мышата серые, повсюду вы, я вижу!
Спрессованы в кровавых вы барханах -
на площадях и в лабиринтах улиц,
в домах — повсюду! — мыши. Все мёртвые…
А где же здесь живые?!
В огне всё оживает… Вот они
поводят длинными носами — ищут.
Чего погрызть.
Святого нет, но где-то есть съестное!
Грызут. Проделывают дыры
в поэзии, в природе, в человеке…
Скрип их зубов мне слышен отовсюду!
Слепые мыши без ушей
спешат на праздник запахов чужого.
С ума сведет несносный писк:
«Свобода грызть! Откусим от свободы!..»
 
 
Второй кошмар
-------------------------------------
 
… Так каждый день. Я захожу в кафе,
сажусь за столик. — Чашку кофе! -
И сочиняю письма в никуда…
Как долго я их сочиняю!
В них одиночество, его не сочинить.
Пусты мои тетрадки. Я их читаю вслух
среди грызущих булки. Ну, что ж…
Мышам нет вовсе дела до меня.
 
И каждый день я захожу на почту:
— Примите письма заказные! -
и отдаю сто писем почтальонше,
плачу и ухожу с покупкой -
надеждою на слово человечье…
Немного стоят надежды эти!..
Но нет других, увы…
 
И снова жду ответа сто тысяч лет…
И нет опять ответа!
Приносят лишь отписки из редакций.
Они мышиными заполнены словами.
Кто их строчит? Мышины?
Мыши на пишущих машинках, мышинистки?..
Нет, не намерен я дружить с мышами!
Пытаюсь я найти лишь одного,
единственного — друга.
 
Но друга — нет…
 
Друзей сожрали мыши?!..
Нет, я — не мышь!
Но кто я?.. Кто я?!.. Кто я?!!..
Чей разум задаёт вопросы?
И сердце чьё невыносимая сжимает мука?
И разве вижу я под маскарадом
масок и одежд — не серый мех,
не пустоту и ужас?
То — одиночество!
На месте глаз, и рук, и ног –
лишь одиночество!
Повсюду!..
 
Или я сошёл с ума
в городе одиноких мышей?..
 
 
Кошмар третий
-------------------------------------
 
«Челобург, Мышеград, Крысоград…»
 
Что это?!.. Кто говорит эти слова?
Просыпаются мёртвые строители города.
Слышу тревожные голоса.
— Этот город — не наш!
Здесь был храм. Здесь — дворец.
Здесь работал завод…
Их построили мы.
А сегодня — нет ни-че-го!
Откуда взялись вы, мыши,
роющие дыры в прекраснейшем из городов?
 
— Хозяина нам, хозяина! -
высовывая из нор хвосты,
дрожащие от ужаса, как антенны при ветре,
отчаянно пищат голодные мыши. -
Колбасы, сыра и сахара! -
 
Смотрят на них мёртвые граждане
великого города
из пустых окон разрушающихся зданий,
торчащих на фоне миллионов нор
одиноких мышей, как редкие иглы
лысеющего ёжика…
Не слышат их мыши. Не видят!
 
И, кажется, обращается к небу земля.
— Живые сегодня – как мёртвые.
Воскреси мёртвых моих –
тех, что были живыми! –
просит Чуда она.
 
Не случается Чуда…
 
Чудовищные пророчества зависли
над развалинами великого города.
Кто осмелится их сказать?
 
И орут, пытаясь перекричать страх,
когда-то страшные,
потом сытые и ленивые,
но всё равно наводящие трепет,
а ныне — писклявые и гнусливые голоса,
беспомощно усиливаемые,
разъедаемыми коррозией и эрозией,
разваливающимися громкоговорителями,
торчащими на шестах у каждой норы.
— Кто хочет стать хозяином?
Последнего мы съели
в дца-дцатом году.
Теперь всё ваше, радуйтесь!
 
Но никто не верит уже
обкакавшимся железякам.
 
— Пусть нам скажут,
где сыр и крупа, гласности! –
пищат почти невидимые от голода мыши.
 
— Вы хотите, чтобы одни жили
в дворцах, а другие — в норах?
За что же грызлись наши деды? -
отвечают им из кучи металлолома.
 
— А мы в норах и так живём.
Зато сколько раньше было вкусных объедков!
А сейчас что?
У всех поровну — нет ничего! -
бессовестно наглеют мыши.
И гоняются друг за другом,
откусывая худые лапки и хвостики…
Или головы.
............. .
 
Жалко мышей…
 
Вдруг я говорю им:
— Братья и сёстры! Не ссорьтесь!..
Давайте разрушим последние здания,
забудем о пресловутых и архаичных
дефицитных и всех прочих «продуктах»,
похороним мир «сытых»,
станем танцевать и петь песни,
любить друг друга духовно!..
Давайте выроем огромный дворец,
где будет множество дыр для мышей,
свободных от еды и вещизма.
В счастливом городе новых мышей…
Это говорю вам я, мышь-поэт!
.............. .
 
 
 
Кошмар четвёртый
-------------------------------------
 (сразу после кошмара третьего)
 
Голодные мыши
по городу,
злые,
проходят
толпою…
 
Нигде не горит свет.
 
Смотрю на мышей из норы.
Один!
Снова – один!
Почему я не с ними?
А если — не с ними,
то почему я в норе?!..
 
 
Пятый кошмар
-------------------------------------
(голоса)
 
— Нужны ли нам сегодня мыши?
 
— Да, мыши функцию свою, пожалуй, исчерпали.
Есть предложение: добавить яда
в озеро Лайкал поболее
и в три-четыре места другие — тоже,
чтоб потравить мышей как следует…
Тогда они, должно быть, всё же сдохнут!
 
— Живучее мышиное отродье.
Уж сколько лет без хлеба, мяса, рыбы -
а всё пищат, проклятые, плодятся!
 
— Но и железо можно распилить
или разъесть. Есть ржавчина.
Есть крысы с зубами крепче, чем железо.
 
— У нас такие есть.
 
— В великом городе чего, скажите, нет?
Располагаем мы значительным богатством!
Товарами — отрепьем и гнильём -
полны хранилища и склады все забиты.
Ресурс огромный! Будем отправлять
его мы завтра за границу.
Уже составлен план.
Крысиную печать
поставили вчера на нашем плане.
 
— Известно стало:
сверху решено,
что денежки давно в бюджете.
Мы пустим их, согласно
Долговременной Программе,
на новое созданье дефицита
в товарах и продуктах.
 
— Гениально!..
 
— Нам деньги служат
в сраженье против денег.
Не вышло сразу, что ж,
покажет жизнь,
что деньги мышам не нужны.
 
— Мы сэкономим на мышах,
мышей у нас избыток!
 
— А дополнительные средства
нужны, чтобы вести борьбу
с противниками наших идеалов.
 
— Продолжим скупать у них всё худшее.
В их худшем –
виднее лучше наши достиженья.
Пусть знает мир о них.
 
— Как ловко на палку вражьей колбасы
мы обменяли якобы «шедевры»,
те штучки-дрючки – камушки, картинки — старьё!
 
— Зажравшимся не вычислить наш план!
 
— Мы всё вернём сторицей, и очень скоро.
 
— Мировой пожар горит в мозгах
и сколько дряни выжег… Уже!
 
— В поступках наших скрытый динамит -
идиотид. Его бацилла
победным шагом марширует по Земле.
 
— Беспрецедентный наш пример -
пример для всех. Никто не прогадает!
 
— Пора! Грядёт необходимо
ещё одна мышиная победа.
Готово всё. Все мыши недовольны.
Окрысились живые на живых,
сожрали мёртвых.
Только ждут сигнала.
Когда мы колбасу подвесим против ветра,
в последний бой пойдут мышиные отряды -
туда, вовне, на бастион бесхвостых,
на мир анархии из лжи и произвола!..
 
— И ханжеской морали! мышеедства!
 
— О, мышененавистники, дрожите!
Пускай погибнут миллиарды, единицы
добьются Света, Радости и Правды!
 
— Скажу вам по секрету:
есть тайное оружие у нас.
Уже нацелены ходы сквозь землю,
и тысячи передовых отрядов мышей свободных
в каменоломнях, скважинах и шахтах
не едят, не спят, но — роют;
и многие имеют ордена!
И в час назначенный, Час Мыши, -
его я не скажу врагам, они средь нас,
но после совещанья мы примем меры.
Да… Не будем отвлекаться!
И в час назначенный
их города провалятся все в дыры,
из которых мышиные появятся полки;
и в то же время сверху
мышиную мы сбросим Бомбу -
триллион мышей.
Надуем оболочку колбасы,
и мыши – полетят…
 
— Вот это план!
 
— В истории такому нет примеров!
 
— Грандиозно!
 
— Тогда настанет тысячелетие мышей -
все будут обжираться,
о чём мечтали классики.
Мы наш, мы новый мир разроем!
Земля насквозь, как сыр голландский,
вся будет в дырах;
повсюду – мы,
в любой дыре по нашей мыши!
Вот кратко перспектива.
 
— Да, что тут говорить, они едят там мясо!
 
— И колбасу. Наверное, и сахар!!..
 
— Мне дед рассказывал!..
 
— Мне бабка говорила!..
 
— А мы? Где справедливость? Почему?!..
 
— Довольно!
 
— Правильно!
 
— Все, как один!..
 
— Так! С этим ясно.
Теперь вопрос рабочий.
В виду особой важности решений
нужны гарантии для сохраненья Тайны.
Мы тут подумали… Есть мнение:
не каждого второго, как всегда,
но всех собравшихся сегодня -
расстрелять.
Случайностям нет места
в движении к Великой Цели.
И кое-кто из нас,
мышей заслуженных, борьбы старейшин,
раз пять уже был «первым»…
 
— Не странно ли?
 
— Понятно… Не обошлось тут без врагов.
 
— Вот суки, предали!..
 
— Их служба безопасности раскрыла.
Они — агенты прошлого.
С прошедшим поддерживали связи в настоящем.
 
— Да, это так.
 
— Пусть выпадут сегодня нам «вторые»!
 
— Все «за». Единогласно.
Спасибо. Враги лишаются мандатов.
Прошу их расстрелять немедля,
в зале заседаний.
А сообщенье об измене
внесите во вчерашний номер
«Мышиной правды». Всё.
 
(Вступает жизнерадостная трель пулемёта.
Или автомата.
А может быть, — и пулемёта, и автомата!)