В идее воздаяния после смерти, в «мире ином» — глубокое неуважение к человеку. Неужели, любовь, милосердие, трудолюбие всегда покупается, хотя бы и только надеждою, обещанием «рая», а от дурных поступков удерживает людей лишь угроза внешнего наказания, неотвратимого, если и не при жизни, так после смерти?..
Разве сама любовь — не награда тому, кто любит, а труд разумного и свободного существа, сам собою — не высшее наслаждение? Разве совершаемое милосердие, именно в минуты свои, не осеняет душу чистейшею радостью и печалью? И главный результат поступка, недостойного высоты разума, — не стыд ли и унижение, прежде всего, для самого человека до самого конца его жизни?
Не высшая ли награда или же наказание те мысли и ощущения, которыми мы живем в каждом мгновении, зависящие от нашего прошлого и наших планов на будущее? Может быть, настоящее — это и есть награда или же наказание за все совершенное и желаемое?
Все, что было в прошедшем, вмещает в себе настоящее. Если мы не всегда были достойны своего Назначения, плохо использовали дарованные возможности, совершали дурные поступки, — все это мы будем вмещать в своем настоящем всю свою жизнь. Это — кара за прошлое. И все, что сделали мы хорошего, будет светить разуму и согревать наше сердце в каждом текущем мгновении, это — награда.
То же и с будущим. То, что мы собираемся сделать когда-нибудь — через год, месяц, час, в следующее мгновение — концентрируется в мыслях и ощущениях в настоящем. И это также — награда и наказание.
Если мы смелы и свободны, добры к миру, ищем, как проявить себя не в ущерб никому, — настоящее награждает нас ни с чем несравнимой радостью вдохновения. Если мы смотрим в будущее с любовью, дарили и дарим счастье любимому человеку, — оно награждает нас всей полнотою чувств любви настоящей!
А когда мы не думаем о своем будущем, нам оно безразлично, мы не верим в него, — пусто, безрадостно, отвратительно настоящее наше. И это есть — наказание. Вплоть до того, что в какой-то миг настоящего мы сами себя убьем. Невозможно представить себе, каковы в тот миг будут муки!.. Разве это — не высшая кара? Есть ли страшнее?!..
Собираясь совершить что-то плохое, мы всегда ощущаем внутри себя стыд и страх — если нам вообще дано верно мыслить и чувствовать.
Настоящее — наша награда и наказание, воздаяние за содеянное и неисполненное; за то, что хотим мы свершить, и то, что вершить не решаемся. Ни в прошлом, ни в будущем нет наказания или награды; они всегда в настоящем.
В настоящем происходит обмен действиями. Именно для этого оно предназначено. Наше «я» отдает миру то, что считает возможным и необходимым, что оно может отдать; а мир воздает нам за то, что мы сделали в прошлом и планируем в будущем. Он отвечает нам не на наше текущее действие, а на все предыдущие и на те, что только еще мы хотим совершить.
Тот счастлив, кому не стыдно за прошлое, у кого высокие планы на будущее и кто реализует себя именно в меру отпущенного ему в каждый момент настоящего.
Будем же искренни, осознаем что подарено нам, поверим в себя и сами, с благодарностью, станем дарить… И воздастся!
 
Сделавший зло, пусть даже далеко в прошлом, никогда уже не сможет быть вполне счастлив.Но, если он строит правильно будущее, все же и у него возможны минуты близкие к счастью. И в печали есть радость, и в страдании искреннем — наслаждение!..
Истинные ощущения возможны только при правильном направлении движения в будущее.Хаотичная или неверно направленная жизнь дает искажения мыслей и ощущений. Чем далее наши мысли и устремления от созидания мира, соответственно, нашего саморазвития, совершенствования, тем дальше мы от истины объективной, сильнее владеет нами иллюзия, и слабее ощущаем мы ни с чем несравнимую полноту бытия. И нам не дано знать, мимо какого сокровища каждый миг мы проходим…
 
Все вышесказанное о воздаянии, думаю, относится не только к человеку, но и к любому явленному в мир «я».
Относится это все и к народу, совокупности «я». Народ в своем настоящем получает воздаяние за прошлое собственное и творимое совокупностью людей будущее.
То же — и человечество, и вся жизнь на Земле.
 
В общем случае, воздаяние — сложнейшая суперпозиция ответов мира на работу несметного множества разнообразнейших «я» человечества и природы. Весь мир творит себе воздаяние.
Для каждого отдельного существа воздаяние складывается, в первую очередь, из ответа мира на его личную деятельность и затем уже — деятельность его популяции, вида, и далее, далее… Вплоть до ответа на проявления всей природы за миллиарды лет ее эволюции в прошлом и совокупно творимое будущее.
Так же и человек воздаяние получает, прежде всего, за совершенное лично им и потом, во все уменьшающейся степени, за содеянное родителями, родом, народом своим и всем человечеством, за конкретное прошлое и проект будущего.
В случае серьезной вины своего окружения может пострадать и безвинное «я».
Крайнее наказание — полное уничтожение цивилизации и природы. Если оно когда-нибудь произойдет, то в какой-то конкретный момент настоящего. После чего для всех когда-либо существовавших в нашей Вселенной «я», конечно, не будет никакого «суда», «ада» или же «рая», не будет уже ничего.
 
Думаю, мнение о воздаянии за «грехи» в прошлых «перевоплощениях» личности, некой все определяющей «карме» исключительно самого рождающегося «я» — довольно-таки безнравственная идея. Такою идеей очень удобно оправдывать зло, зависящее от конкретных людей.
Родился физически нездоровый младенец — это он сам виноват; получил человек — даже малый ребенок! — какое-либо увечье, случайно или целенаправленно от преступных людей, — опять-таки: это ему наказание за лично его прошлые прегрешения, плохие дела.
Это — философия пассивных созерцателей, не желающих брать ответственность на себя, относящих вину за настоящее положение дел на прошлые поколения, а воздаяние за собственные дела — на будущие перевоплощения личности. Представляется, такая философия не верно формирует сознание личности и мировоззрение человеческих общностей, лишая людей настоящего и отсылая мысли их из него в прошлое или будущее.
 
«Безвинный младенец», «невинное дитя» — безвинны именно потому, что сами не успели еще совершить зла. Впрочем, они не успели совершить и добра. Но положенное им воздаяние, все же, должно быть только добром — нормальные люди в этом не сомневаются. По крайней мере, ясно, что они рождены, чтобы жить. И, если они, тем не менее, болеют и умирают, то погибают не за свои — чужие «грехи». В этом, конечно, — ужасная несправедливость. И мука — тем, кто остался, кто видит все, не в силах что-либо изменить. Для них это тоже род воздаяния, воздаяние человечеству и всему миру.
Там, где люди на пути истинном, — меньше погибает младенцев!
Можно ли вместить муку всех «грехов» мира и выразить то, что чувствуешь? Но и не только ведь муку — и радость добра сотворенного… Это значит, что объемлешь ты все. — Так живет человек!
 
«Рай» или «ад» на земле создает все живое коллективными своими усилиями. И находимся мы в «аду» или «рае», не осознавая даже того, думая об ином аде и рае.
Вообще говоря, возможны два бесконечных ряда вариантов «ада» и «рая», вложенных друг в друга по степеням своей выраженности, силы воздействия на людей. В каждой ситуации можно представить себе ситуацию, еще более худшую (пока еще жив, конечно) или, наоборот, более лучшую. А можно как-то существовать среди «ни то, ни се», вообще ничего из себя не представляя и не представляя себе чего-то другого.
Но разве не предпочтительнее понять истинное свое положение в мире, то каков мир и каковым хотим мы видеть его?
 
Ложная жизнь, неправильное мировоззрение лишают всякой возможности достичь божественного самосознания, ощущения полноты бытия. И в этом — воздаяние наше. Дело не в том, какие муки грозят нам, и каких наград в будущем мы не заслужим, а в том, что чего-то мы лишаемся постоянно, каждый миг мимо чего-то проходим, и это уже навсегда, на всю жизнь нашего «я», останется для нас недоступным, непостижимым, недостижимым. Это те мысли и ощущения, до которых не смогли мы подняться, которых мы испугались, которые от себя гнали, и потому их у нас нет, не было и не будет, уже — ни-ког-да! Вот воздаяние наше!
Ни с чем невозможно сравнить ощущение полного единения с миром, осознания себя одним из мировых «я», т.е. одним из «я» Бога. Но не первым, единственным и вседавлеющим, а малой, но, тем не менее, не последней, а драгоценной, равновеликой с другими частицей Его. Все «я» мира и есть Бог. Но не только «я» — все материальное и духовное. И всего этого мы — часть неразрывная и единственная. Все мысли и ощущения мира — наши; и все, что наше — единое со Вселенной. Этого осознания – одновременно, полного единения с миром и собственной уникальной неповторимости — мы лишаем себя! А в нем, и лишь в нем только — свобода, обретение смысла, все то, что делает жизнь прекрасной!..
 
В конечном счете, каждый получает во всякий момент жизни своей то, на что он оказывается способным. Соразмерно силе желания, соответственно тем возможностям, которые всею жизнью своею сумел раскрыть в себе, и тем светлым, разумным или, наоборот, темным, иррациональным планам, которые строит на будущее. Человек немыслящий, необразованный, отравленный алкоголем и никотином — что он может увидеть вокруг себя, где бы он ни был? Окажись он хотя бы даже в раю, рай его, представление об увиденном рае окажется несравнимым с представлением об этом же месте человека опытного, образованного, возвышенного. То же самое случится, окажись два этих человека в аду. И то же можно сказать о двух людях, духовно развитом и неразвитом, окажись они вообще в любом месте и в любой ситуации. Каждый ощущает мир, соразмерно внутреннему своему строю, накопленному духовному богатству и, соответственно, каждый получает свое воздаяние.
Таким образом, всячески совершенствуя, познавая и развивая себя, обращая найденные и созданные в себе возможности на пользу миру, мы сами строим для себя рай. И, наоборот, глуша в себе лучшее, убивая себя, перенося зло на окружающих, попадаем мы в ад, который создаем сами.
Так, дивно светятся глаза у святых, потому что, присутствуя, вроде, и рядом с нами, они повсюду живут как бы в раю ими видимом. И так горят адским огнем глаза у людей, желающих зла — они в себе носят ад свой. Обыкновенные, средние люди (не по умственным способностям, но по нравственному образу жизни) живут где-то между этими двумя полюсами, не доходя никогда до границ и видя вокруг себя обыкновенно — как бы «ни то, ни се». Что они могут знать о видении святого или злодея?.. Тем более, им даже и в голову не может прийти, что в мире есть и такие люди, которые в течении жизни своей много раз переходят от одной крайности до другой и обратно. Может быть, — каждый день, или час…
Таковы по природе своей некоторые гении, чаще — поэты. Для них невозможно жить посредине, отдавать и получать среднее. В них злодейство и святость уживаются вместе. Они отдают миру по максимуму и получают — тоже по максимуму — свое воздаяние. Но выражается сие отнюдь не в деньгах, не в миллионах поклонников или учеников. Подлинное воздаяние всегда тайно, интимно. Тысячами невидимых нитей мы связаны с миром, как неразрывная его часть. И потому, как бы мы не были по человеческим меркам сильны и богаты, защищены, он может очень больно ударить нас, если мы совершим что-то худое, — так больно ударить в ответ, что нам не захочется жить. Или просто может лишить нас всего самого лучшего — высокой духовности, дружбы, любви… И, наоборот, последнего среди людей по богатству и чину мир может наградить счастьем, ни с чем не сравнимым, даже и в течение всей долгой жизни. Если человек этот добр, открыт, искренен — мудр. Такому идти по жизни легко — как по раю, созданному своими трудами.
Конечно, любому живущему не все равно, что ждет его после смерти. Но и в том или ином осознании будущего, опять-таки, — воздаяние. И именно — в настоящем!
Истинное осознание будущего дается только тому, кто сам создал себя, подарил творение свое миру… И в себе нашел всю награду свою и все свое наказание!