Ответ министру Д.В. Ливанову
Как было мне, ветерану критики Минобрнауки, не порадоваться призыву министра Д.В. Ливанова «Мы готовы к дискуссии…» («Российская газета», № 116)… Это родилось у него через пять дней после первого съезда Общества российской словесности.
Замалчиваемая министром тема

Напомню: и президент страны, и патриарх, и большинство ораторов призывали усилить воздействие словесности на культуру, духовность и гражданскую зрелость школьника.
Выделю чёткое задание В.В. Путина: «Обеспечить общественную и экспертную оценку учебных и учебно-методических материалов».
Увы, министр на этот счёт отмолчался и на съезде, и в газете. Но очень зря! Неужто он и вправду думает, что учебники не учат любить изящную словесность, они наискучнейшее литературоведение, лишены образности, не завлекательны, не несут радости, восхищения душе и сердцу? Но свято место пусто не бывает: значительная часть неискушенных школяров попадает либо в зависимость от пошлятины (чтиво-китч), либо в независимость от того, что именуется чтением. Нужны примеры? Пожалуйста.
К. Собчак или Наташа Ростова?
Спросим же себя: что привлекательнее для школяра: персонажи «Дома-2» с легкорастворимым для доверчивых продуктом идеолога этой программы К. Собчак или Наташа Ростова от Льва Толстого в одном из учебников для 10-го класса?
Так вот зачин к главке «Наташа Ростова»: «Если перенести типологии героев эпопеи на традиционный язык литературоведческих терминов, то сама собой обнаружится внутренняя закономерность». Какая же она у Наташи? Ни за что не влюбиться: «Подобно остальным Ростовым, Наташа не наделена острым умом… Она наделена чем-то иным, что для Толстого важнее абстрактного ума, важнее даже правдоискательства: инстинктом познания жизни опытным путём. Именно это необъяснимое качество вплотную приближает образ Наташи к «мудрецам», прежде всего к Кутузову, притом что во всём остальном она ближе к обычным людям.
Её попросту невозможно «прописать» к одному какому-то разряду: она не подчиняется никакой классификации…» Вот же какая трудноусвояемая риторика – ну, впрямь для старинной пословицы: «Хороша книга, да начётчики плохи».
Познаем же, как привлекают к словесности в пятом классе, с которого-то и начинается системное приобщение к ней. Беда: забыто, что дети по природе своей отвергают теоретизирование, тем более окисленное скукотным менторством.
Вчитываюсь в один из учебников с разрешительным грифом министерства. Камертон поистине кафедрального назидательного «овзросления» уже во вступительной статье: «Род человеческий бесконечно многим обязан тому университету, имя которому – Книга. В этом университете приобретаем мы необходимые знания и получаем уроки нравственности, духовности, без которых оскудели бы разумом и очерствели бы сердцем».
Даже раздел сказок под рубрикой «Устное народное творчество» окроплен мёртвой водой теории да ещё и с заданием пятиклашкам: «Прочитайте книгу «Фольклор и литература».
Классики в школе
Непреложна истина: именно в школе начинает утверждаться и откладываться в сознании на всю жизнь, что классика – это фундамент чувств, духовности, а классики подсказывают поиск верного пути из чащобы быстро меняющихся литературных увлечений, мод.
…Пушкин, 10-й класс. Что нынче навязывается школяру? Какова надобность «проходить» творения автора и усваивать их не только умом, но и сердцем? Есть «Я помню чудное мгновенье…», но есть в учебнике и то, что убивает трепетные чувства вопросом явно из аспирантского кондуита: «С какими противоречиями столкнулся Пушкин, приступая к работе над циклом романтических поэм?» И к тому же рекомендовано проштудировать академические (!) труды В. Виноградова, В. Жирмунского, Б. Томашевского, Ю. Лотмана и Р. Якобсона.
Вопрос: почему министерство смирилось с тем, что в 1991 году было прикрыто с многочисленными ячейками в школах Пушкинское общество, славное детище академика Дмитрия Лихачёва?
Ещё вопрос: когда же оно сообщит, будет ли исправлять свой брак, которым извратило поручение В.В. Путина создать Библиотеку «100 книг по истории, культуре и литературе» (см. мою статью «Идея хороша. но исполнение…» «ЛГ», № 21, 2015)? На днях я был извещён: Генпрокуратуре поручено рассмотреть моё по этой теме критическое обращение.
Великие творцы ХХ века – какие они ныне в школе?
Один из примеров. Твардовский, 11-й класс. Учебник «Литература» (14-е издание). Твардовский «изложен» на 25 страницах, Мандельштам – на 29. А вдруг не число страниц определяет познания, но магия текста? Однако увлечёт ли школяра, к примеру, такая фраза о Твардовском: «Основную жанровую форму реалистической лирики следует определять как медиативный “отрывок”»? Или: «безвыходная невыразимость» – это о гениальном стихотворении «Я знаю, никакой моей вины…»?
А как полюбить «Тёркина», если он «развёрнут» всего на шесть упоминаний (по 3–5 фраз), да и то вразброс?! Да к тому же отцензурено восхищённое мнение Бунина. Ещё один позорный пример анафемы поэту: в уже упомянутой Библиотеке «100 книг…» нет книги Твардовского! А кто же из поэтов ХХ века представлен отдельным томом? Гумилёв, Симонов, Самойлов, Гамзатов и Рождественский.
Никуда не денешься от того, что методисты и авторы учебников существуют под пронизывающими сквозняками из СМИ – кто нынче «лучший» творец (в «Российской газете» появилось от Н. Солженицыной разрешение изучать в школе секс-роман «Пятьдесят оттенков серого» Э.Л. Джеймс). Поэтому предлагаю включать современных писателей в учебники только по конкурсу. Кому его проводить? Возможно, создать консультационный центр «Писатели в школе» из представителей ИМЛИ РАН, ИРЛИ (Пушкинский Дом) и Академии образования.
Нестареющие уроки гениев
Прошу министра внять наставлениям великих наставников – какими обязаны быть учебники.
Вот Пушкин: «Избегайте учёных терминов». Вот Гоголь: «Слог профессора должен быть увлекательный, отменный… Какое вредное влияние происходит от того, если слог профессора вял, сух и не имеет той живости, которая не даёт мыслям ни на минуту рассыпаться. Тогда не спасёт его самая ученость». Вот Толстой: «Есть в отношении книжек для детей общие правила, выработавшиеся и подтверждённые опытом». И стал перечислять: «1. Язык должен быть понятный, народный. 2. Содержание должно быть доступно, неотвлечённо. 3. Не должно слишком стараться быть поучительным, а дидактика должна скрываться под занимательностию формы». Он же – в письме родственнице: «Учиться, и успешно, может ребёнок или человек, когда у него есть аппетит к изучаемому».
Можно ли сделать учебник «аппетитным»?
Ответ: чрезвычайно трудно! Ведь надо воссоединять науку с просветительством, да не простым, а занимательным. И иметь наиточнейший компас для выбора ориентиров в океане произведений. Да помнить, что каждое из них создавалось под ветрами разных идеологий, а учитель обязан быть беспристрастным и в то же время взращивать историческое чутье и воспитывать убеждения. Есть ли такие авторы сегодня? Найдутся, если быть и спросу, и конкурсу.
О системе требований
Сколько же на съезде Общества словесности прозвучало ценнейших «школьных» размышлений и предложений! Так может, создать при нём Комиссию по школьным языку и литературе? И открыть план её работы уже упомянутым пунктом от В.В. Путина об экспертизе всего того, что организует системное изучение словесности с такими, мой взгляд, составляющими:
– каков КПД изучения языка и литературы нарастающим итогом от детсадов к педвузам и факультетам журналистики;
– какова истинная сущность ЕГЭ: междисциплинарное исследование силами педагогов школы и вузов, психологов, социологов, иных экспертов;
– социологический портрет учителя-гуманитария: что читают, есть ли библиотечный абонемент, каков семейный бюджет на книги, СМИ, театр, экскурсии?
Российская академия образования уже определила один из истоков неграмотности: «У будущих первоклассников резко снизились в сравнении со сверстниками 60-х годов когнитивные способности: восприятие, мышление, логика, память. У 40–60% детсадовцев (в зависимости от регионов) наблюдаются нарушения речевого развития».
Ясное дело, что, готовя эту статью, я прочитал не все учебники – им нынче несть числа. И назвал только тех авторов, которые, что называется, попали на перо…
Источник: Литературная газета