Казнь
Ты признавалась мне в любви
На старой крашеной скамейке.
Кусала краешек губы,
Все теребя косички-змейки.
Как старомоден твой наряд,
И как смешны твои косички.
И я — которую подряд -
Курил, не зажигая спички.
В твоих словах такой надрыв...
Ты говоришь, ответы зная.
Себя руками обхватив,
И головою в такт кивая.
— Возьми меня… Хочу рожать...
И с каждой фразой умирала.
Себя готова всю отдать,
Как в путь последний провожала.
Я даже имени не знал...
Меня трясло… Мне было больно...
Все слушал, не перебивал
Палач любви твоей невольный.
Я был в смятении… Не то...
Нет. Не найти мне это слово.
Любое слово здесь мертво,
Так пошло, так почти грошово.
Ты умолкала и опять
В кострах любви себя сжигала...
А я пытался вразумлять,
Что мы друг друга знаем мало.
И я взошел на пьедестал.
— Давай останемся друзьями...
Как на Голгофе гвоздь вбивал,
Чтоб снова плыть за миражами.
И наступила тишина.
И ты беззвучно зарыдала...
За тридцать лет моя вина
За эту казнь бездонной стала.
На старой крашеной скамейке.
Кусала краешек губы,
Все теребя косички-змейки.
Как старомоден твой наряд,
И как смешны твои косички.
И я — которую подряд -
Курил, не зажигая спички.
В твоих словах такой надрыв...
Ты говоришь, ответы зная.
Себя руками обхватив,
И головою в такт кивая.
— Возьми меня… Хочу рожать...
И с каждой фразой умирала.
Себя готова всю отдать,
Как в путь последний провожала.
Я даже имени не знал...
Меня трясло… Мне было больно...
Все слушал, не перебивал
Палач любви твоей невольный.
Я был в смятении… Не то...
Нет. Не найти мне это слово.
Любое слово здесь мертво,
Так пошло, так почти грошово.
Ты умолкала и опять
В кострах любви себя сжигала...
А я пытался вразумлять,
Что мы друг друга знаем мало.
И я взошел на пьедестал.
— Давай останемся друзьями...
Как на Голгофе гвоздь вбивал,
Чтоб снова плыть за миражами.
И наступила тишина.
И ты беззвучно зарыдала...
За тридцать лет моя вина
За эту казнь бездонной стала.
2 комментария