Евгений Водолазкин: «Брисбен»
Она никогда не увидит Эль-Рей,
И не увидит никто.

Борис Смоляк

Эта книга – не только для читателей. В значительной мере она – для писателей. А ещё, наверное, для литературоведов. Эта книга не только написана прекрасным языком – вернее, несколькими языками; она не только заставляет остро сопереживать; не только даёт срезы нескольких эпох: 70-е, 80-е и 90-е годы прошлого века, «нулевые»-двухтысячные и современность. Эта книга ещё имеет сложную, отлично выверенную и гармоничную композицию. Она поистине полифонична. Не случайно университетский диплом главного героя, филолога Глеба Яновского, будущего великого музыканта, посвящён именно полифонии. Полифонии в литературе, из которой позже вырастет и полифония музыки Глеба.
В романе две временны̀е линии: прошлое и настоящее, которое тоже постепенно смещается по временно̀й шкале. Но на самом деле времён в книге куда больше. Эпизоды из прошлого написаны в прошедшем времени от третьего лица – как бы подчёркивая: это уже случилось, произошло, и того человека, тех людей, с которыми это происходило, больше нет: даже если они ещё живы в настоящем, они изменились, стали другими. Эпизоды в настоящем и написаны в настоящем времени, причём от первого лица, опять же, подчёркивая: это происходит прямо сейчас, с живым, конкретным человеком – рассказчиком, глазами которого мы видим происходящее. А в значительной мере не только видим, но и слышим: восприятие музыканта Глеба Яновского специфично, звук в нём играет не меньшую, а то и бо̀льшую роль, чем зрительные образы (которые, впрочем, тоже хороши).
А ближе к концу книги эти временны̀е пласты постепенно настолько сближаются, что начинают проникать друг в друга: и не только прошлое – в настоящее, но и настоящее – в прошлое. В какой-то мере это происходило и до того, но ближе к финалу этот процесс становится всё более заметен. Взаимопроникновение идёт не только на уровне времён и событий, предчувствий и воспоминаний – но и на уровне персонажей и их мыслей. Герой ощущает мысли и чаяния других людей, узнаёт о событиях, о которых вряд ли мог знать – причём иногда задолго до того, как эти события произошли в действительности. Или не произошли? И в этом нет никакой мистики, ничего сверхъестественного. Потому что время – нелинейно и полифонично, как и человеческая душа, и в этом полифоничном времени и пространстве души людей могут соприкасаться, открываясь друг другу.
А ещё где-то на другой стороне Земли, в полумифической Австралии, есть загадочный и прекрасный город Брисбен, и добравшихся до него ждёт истинное счастье, сбывшиеся мечты и рай на земле.
Наверняка ждёт. Не может не ждать! Даже если никакого Брисбена на самом деле не существует...
Эта книга – о любви, музыке и смерти. О прошлом и настоящем, и о будущем, которое всегда – за горизонтом, и никогда не наступит. О судьбах людей, которые постепенно становятся всё драматичнее. Грустный и лиричный поначалу, насквозь пронизанный музыкой, смягчённый ненавязчивой и незлой иронией – в финале роман взрывается пронзительным трагическим крещендо. И тогда обретает окончательный смысл фраза, произнесенная на страницах книги одним из её персонажей: «Жизнь – это долгое привыкание к смерти».
Моё мировоззрение не вполне совпадает с мировоззрением автора, которое явственно прослеживается в книгах Евгения Водолазкина – и не только в «Брисбене». Это немного мешало при чтении, но, к счастью, я смог от этого абстрагироваться – иначе трудно было бы полностью погрузиться в книгу. И в итоге должен признать: книга сильная. Глубокая. Болезненная. Многослойная. Поистине полифоничная. Да, как по мне, быть может, излишне трагичная. И всё же, думаю, стоит её прочесть. Человека, способного чувствовать и сопереживать, «Брисбен» вряд ли оставит равнодушным.