Зачем же я пишу стихи?
Коль строчки души не тревожат,
И боль моя, сердца не гложет.
Зачем же я пишу стихи?
 
Зачем я душу изливаю?
Зачем я сердце извожу?
Зачем пишу стихи? Не знаю.
И не могу найти межу,
Ту невозделанную ниву,
Где плуг ни разу не пахал,
И не трепал Пегаса гриву
Поэт, и Музу не встречал.
 
Где мой Парнас? Олимп? Вершина?
Где мой крылатый жеребец?
И арфа с Музой? Муза с лирой?
Терново-лавровый венец?
 
Зачем слагаю я стихи?
Когда, ко мне приходит Муза?
И почему, в ночной глуши,
Я голос, этой бабы, слушал?
 
Она пьяна была порой,
И недоступной, и беспутной,
Была с расхристанной душой,
Как девка грубой,  и доступной.
 
Я девку тискал и сжимал,
Соски грудей ласкал губами,
Устам пылающим внимал,
Любил с закрытыми глазами.
 
Она смеялась надо мной,
А иногда она смешила,
И прижималась – Сладкий мой.
И в темь, ночную, уводила.
 
Её любовь, как апельсин,
Чуть даванешь, и брызжет соком.
Как ароматный нектарин,
Но выходило — это, боком.
 
Раждались пошлые стихи,
Порнуха с матом шли лавиной,
И по природе, от сохи,
Я ощущал себя скотиной.
 
А Муза липла всё ко мне,
И совращала своим телом.
И в подсознанье, в глубине,
Я становился мягкотелым.
 
И обволакивал разврат,
И как болотная трясина,
Увязнешь, нет пути назад,
Она шептала – Мой мужчина.
 
И мы впадали в эйфорию,
И сексуальный наш экстаз,
Хлестал обильною струёю,
И погружались мы в оргазм.
 
На время, время исчезало,
И растворялся мир вокруг,
И возвращался я в начало,
Так замыкался первый круг.
 
И шёл второй виток, и третий,
И пытка длилась без конца,
Её любовь впивалась плетью,
Струилась кровь из-под венца.
 
Впивалась пальчиками в горло,
Кадык сжимала как в тисках,
И вдохновение … попёрло,
Как молот, кровь стучит в висках.
 
Я выходил из транса пьяный,
Хмельной от пыток и любви,
У изголовья, со стаканом,
Стояла Муза – Вот, хлебни!
 
Я пойло пил, её, глотками,
Оно горчило до мозгов,
И всё, что было между нами,
Я по глазам читал без слов.