Ночью была сильная гроза, ветер трепал вечнозеленые деревья,  всполохи молний напоминали работу сварочного аппарата, неприятным, синим светом, освещая  спящий Катманду. Утром дождь утих, нам предстоял полет на легком самолетике в горы и мы беспокойно осматривали небо, еще полное плотными  сизыми облаками.
Аэропорт встретил нас обезьянами, неподвижно восседавшими на крыше и смотрящими вдаль -  распространенный мотив непальской скульптуры, только здесь обезьяны были живыми. Худшие опасения подтвердились, не вылетели рейсы еще вчерашнего дня. Груды снаряжения экспедиций, уходящих высоко в Гималаи, туристы со всего мира, местные жители с детьми - маленькое здание местного аэропорта было переполнено. Все стояли в какой-то молитвенной позе, подняв голову вверх, к табло вылетов. Табло на все вопросы отвечало однозначно: «Вылет задерживается». Нам предстояло лететь в Луклу, где маленький горный аэродром был закрыт облаками, пилоты могли сесть, только увидев посадочную полосу, оставалось ждать, когда очистится небо.
            Зачем-то мы прошли паспортный контроль, который впустил нас в зал вылетов, но к самим вылетам никак не приблизил, а только запер в помещении с низким потолком и полным людей. Настроение было скверное, вчерашнее прибытие в Непал было отмечено застольем, поэтому болела голова, было душно, а неопределенность нервировала. Места все были заняты, можно было сесть на пол, но я предпочел ходить кругами, чтобы хоть чем-то развлечь себя.
Само помещение чем-то напоминало советские автобусные станции середины прошлого века: какие-то потуги на архитектурные украшения; карнизы, колонны, пальмы в кадках, но все это на фоне разбитых кресел, многолетней пыли и грязных туалетов. Старый, прикрученный к колонне, телевизор показывал какую-то говорящую голову,  которая в течение долгих часов вещала что-то на неизвестном языке.  
Моё внимание привлекла семья непальцев, отец с матерью и темноволосый мальчик лет двух, он ходил, но не говорил. Утомленный ожиданием, малыш капризничал, хныкал и требовал  немедленной смены обстановки – я его понимал. Отец пытался привлечь его внимание к самолетам, видимым  в окне, но так как они стояли и не двигались, то интерес к ним быстро угас. Несколько раз мимо меня прошла девочка примерно тех же лет что и мальчик, она очень целеустремленно протискивалась под ногами ожидающих пассажиров, решительно настроенная на приключения. За ней пробегала встревоженная  мать, разыскивая потерявшегося ребёнка. Во время очередного путешествия девочка замерла на секунду, наблюдая сцену безуспешной попытки успокоить мальчика. Потом приняла странную зовущую позу – встала вполоборота и стала смотреть на него через плечо. Мальчик, заметив ее, сразу замолчал, подал знать, что хочет спуститься на пол. Его мама была довольна тем, что сын, наконец, замолк, отпустила его. Девочка, заметив, что добилась своего, отправилась в толпу, мальчик послушно побежал за ней. Он сразу забыл про родителей. Как дети  понимали друг друга сказать сложно, оба не только не разговаривали, но и, казалось, не пытались подавать друг другу знаков, только полные многозначительности взгляды. Мальчик часто не понимал смысла затеи, которая от него требовалась. Девочка несколько секунд пристально смотрела на него, а потом показывала то, что от него требовалось – например, прыгать на куске искривленной фанеры. Когда мальчик разгадывал смысл действия  видно было, как он с радостью предавался затее. Подражая  девочке, он усердствовал сверх меры, фанера грохотала на весь зал, а прыжки заканчивались падением, но он не плакал когда падал, хотя, лазая  по цоколю колонны он и свалился,  весь извалявшись в пыли, но тут же забрался обратно. Пока все это происходило на глазах родителей, они как-то особенно не беспокоились, но девочка уводила его дальше и дальше, быстро затерявшись среди людей.
Мать, хорошо зная дочь, время от времени ловила ее и отводила к своим вещам, мальчик покорно бежал рядом, но если его самого забирал отец, то тут зал содрогался от оскорбленного рева. Все это продолжалось долго. Было жарко и душно. В конце концов, родителям это надоело и они взяли детей на руки. Мальчик был рядом со мной, поэтому я хорошо видел его беспокойство; он вглядывался в толпу, отталкивал бутылочку с водой, всячески требовал отпустить его. Будучи отпущен, он, достаточно робкий от природы, некоторое время стоял, пытаясь разглядеть свою подругу. Родители, заметив его осторожность, успокоились, и малыш исчез.
Мать держала дочь на руках, мальчик, молча, встал рядом. Они смотрели друг на друга. Но тут родители всполошились, сын пропал! Отец хорошо понимал, где его искать и быстро настиг. Трудно было ожидать большей «подлости», мальчик ревел и брыкался, требуя от отца поставить себя туда, откуда его только что взяли.
Все кончилось быстро, загудели винты самолетов. Пассажиры засуетились. Сначала улетела мать с дочкой, потом мальчик с родителями. А еще через час, проваливаясь в воздушные ямы среди клочьев облаков, и наш самолет взял курс на Луклу.