Рецензия Telans на книгу Г. Л. Олди и А. Валентинова «Крепость души моей». Оригинал рецензии см. здесь: http://www.livelib.ru/review/379251

Мы — долгое эхо древних пророчеств, которое, выдохшись на излете веков, превратилось в белый шум.
Великолепная книга, до жути прекрасная и реальная, только в окно выгляни да пройдись по улицам города своего, пусть ангелов с глазами огненными не встретить, так это лишь от слепоты зрячих, которой хуже нет. Ибо взвешено все на весах давно и найдено очень лёгким. Очень-очень легким. Как пепел. Или прах.
«Крепость души моей» составляют три повести, на первый взгляд объединенные весьма слабо и условно — имеем многомилионный Город-улей (узнаваемый безумно, что придает повествованию… всепроникновенности), далекие и близкие ветхозаветные сюжеты, да пару-тройку персонажей, связующих все три истории. На моей, весьма субъективный взгляд, накал идет по нарастающей — первая история самая безобидная почти: современный Иов, он же Иаков, обманувший Исава (не в библейских текстах разумеется, а в «Праве первородства») вынужден расхлебывать всю ту кашу, что заварил. Он борется против несправедливого, как ему кажется, Бога, который «Господь – крепость души моей», и в итоге получает «золото хлебного поля – от горизонта до горизонта», и ни идолов, ни крепостей, лишь синяя бездна неба, которое не дает ответов, не задает вопросов, высится куполом. Трудная служба...
Вторая повесть «Девять дней» удивительно поэтичная история любви прежде всего. Сквозь целое столетие. Вопреки силам, в разы превосходящие человеческие. Здесь крепость души того, кто создан по образу и подобию, высится в бурях так непоколебимо, что даже поражение, кары и все казни египетские, не в силах ничего изменить. Протяни руку, сожми в ней воздух — «Улица, дома. Стертый булыжник. Деревья с пыльными кронами. Неяркий осенний свет. Облака.» Много званных, да мало избранных. Да и завидовать вроде нечему — «Война, мобилизация, тиф…» Но это только — на первый взгляд. Что смыслят небесные слуги Отца в любви?
«Заря над Содомом» — квинтэссенция, повесть, которая до такой степени злободневна и вот-сейчас, что чтобы не заорать и не начать биться головой об стены, нужна определенная сила воли (или привычка). Невыразимо сильная вещь, страшная, но свет, что брезжит над Городом, новая заря, дает надежду.

Я ненадолго отойду.
За мной уйдет осенний вечер,
Шурша листвой. Сегодня вечность
Написана нам на роду.

Ты скажешь: встретимся в аду?
Отвечу: ладно. Лишь бы встреча.

Живительный цемент для крепостей наших душ — любовь, надежда и немного бунта.
Нам… Здесь… Жить… На шаткой границе огня и грязи.