Виктор Пелевин: «Тайные виды на гору Фудзи»

Эх, давненько не брал я в руки свежую книгу Пелевина! В свое время прочёл у него практически всё написанное, и прочёл с удовольствием, но лет пять назад взял паузу. Книги начали приедаться: всё время с чуть разных сторон об одном и том же. Одними и теми же приёмами. А хотелось чего-нибудь

Виктор Пелевин: «Тайные виды на гору Фудзи»

Эх, давненько не брал я в руки свежую книгу Пелевина! В свое время прочёл у него практически всё написанное, и прочёл с удовольствием, но лет пять назад взял паузу. Книги начали приедаться: всё время с чуть разных сторон об одном и том же. Одними и теми же приёмами. А хотелось чего-нибудь

Михаил Елизаров, «Библиотекарь»
Страшный искус таит в себе обладание силой — пусть чужой, заемной, входящей в тебя на время. Этот искус может превратить обычных мирных людей в одержимых, готовых безжалостно убить любого конкурента, претендующего на источник их силы. Книга о дороге, вымощенной благими намерениями, о сомнительном

Михаил Елизаров, «Библиотекарь»
Страшный искус таит в себе обладание силой — пусть чужой, заемной, входящей в тебя на время. Этот искус может превратить обычных мирных людей в одержимых, готовых безжалостно убить любого конкурента, претендующего на источник их силы. Книга о дороге, вымощенной благими намерениями, о сомнительном

Михаил Елизаров, «Библиотекарь»
Страшный искус таит в себе обладание силой — пусть чужой, заемной, входящей в тебя на время. Этот искус может превратить обычных мирных людей в одержимых, готовых безжалостно убить любого конкурента, претендующего на источник их силы. Книга о дороге, вымощенной благими намерениями, о сомнительном

Михаил Елизаров, «Библиотекарь»
Страшный искус таит в себе обладание силой — пусть чужой, заемной, входящей в тебя на время. Этот искус может превратить обычных мирных людей в одержимых, готовых безжалостно убить любого конкурента, претендующего на источник их силы. Книга о дороге, вымощенной благими намерениями, о сомнительном

Владимир Сорокин, «Манарага». Очень, знаете ли, глянулась Олдям эта книга. Сатирическая антиутопия, поклон из дня сегодняшнего великому Рэю Брэдбери, его повести «451 по Фаренгейту». Игра с разной, неизменно точной стилистикой эпизодов, как фактическая часть сюжета. Идея, заставляющая сильно задуматься и почесать в затылке.

Владимир Сорокин, «Манарага». Очень, знаете ли, глянулась Олдям эта книга. Сатирическая антиутопия, поклон из дня сегодняшнего великому Рэю Брэдбери, его повести «451 по Фаренгейту». Игра с разной, неизменно точной стилистикой эпизодов, как фактическая часть сюжета. Идея, заставляющая сильно задуматься и почесать в затылке.

Владимир Сорокин, «Манарага». Очень, знаете ли, глянулась Олдям эта книга. Сатирическая антиутопия, поклон из дня сегодняшнего великому Рэю Брэдбери, его повести «451 по Фаренгейту». Игра с разной, неизменно точной стилистикой эпизодов, как фактическая часть сюжета. Идея, заставляющая сильно задуматься и почесать в затылке.