Кажется, до Михаила Салтыкова-Щедрина никто сатирических сказок не писал. Ограничивались баснями. А он вот, будучи уже знаменитым литератором, вдруг увлёкся странным жанром. Всего их вышло 33 – одно из любимых русским народом чисел. Можно, впрочем, эти творения назвать и прозаическими баснями. В конце концов: сказка, басня, байка, притча
Прилетел ко мне сегодня крокодил.
Дил-дил.
Заявил, ему комарик нахамил.
Мил-мил.
А ещё кривой ворвался кенгуру.
Ру-ру.
Обещал какой-то кофе поутру.
Тру-тру.
И приполз крикливый наглый утконос.
Нос-нос.
Много сплетен отвратительных принёс.
Нёс-нёс.
Дом избавьте от дурилок навсегда.
Гда-гда.
Убирайтесь вы подальше, господа.
Да-да.
2015, Елена Сироткин
Чумная тётка в телевизоре
В высоких чёрных сапогах
Щипала дяденьку в зализанном
Костюме, как бы впопыхах.
И разъяснял ведущий зрителям:
Они душевный тянут хит,
Дуэт их звёздный поразителен,
Хоть хамоват, но вечно сыт…
А на другом канале дяденьки
Мудрёно сыпали слова
О том, что всё везде не гладенько
И просто кругом голова…
Студенты судорожно
Решили: назовёмся заново,
И жизнь придёт к нам – ой-ёй-ёй!
Она пришла. Сказала: рано вам,
Из вас здесь каждый мне чужой.
Какое б вы себе ни выбрали
Святое имечко, оно
Потешным будет, чудо-нимбами
Вас награждать, увы, смешно.
И улетела. Но из прошлого
Лихая жизнь вернулась к ним.
Ага, ругнулась, значит, тошно вам,
Прибиты именем своим?
Тяните лямку,
А он любви своей стеснялся,
Твердил тоскливо: «Идиот,
В тебе мальчишка разыгрался,
Но скоро эта блажь пройдёт».
Тревожно дни его катились,
И тайные хмельные сны
К нему толпою торопились,
И были не всегда ясны.
Ещё туманней были встречи
С опасной девой наяву:
В мгновенье рассыпались речи,
Летели к чёрту рандеву.
И повторял себе он строго:
«Ты
Уже несколько недель прошло, как я одолела настоящую большую книгу, но рецензию пишу только теперь, потому что надо было собраться с мыслями. Собственно, не одолела – в этом случае не было никакого мучительного движения. Скорее, завершила значительную читательскую работу. Большая эта книга не столько потому, что насчитывает 700 страниц,
Уже несколько недель прошло, как я одолела настоящую большую книгу, но рецензию пишу только теперь, потому что надо было собраться с мыслями. Собственно, не одолела – в этом случае не было никакого мучительного движения. Скорее, завершила значительную читательскую работу. Большая эта книга не столько потому, что насчитывает 700 страниц,
Если ты видишь отдельные ветви дерева,
Это не значит, что нет для них одного ствола.
Если ты видишь меня то смеющейся, то серьёзной,
Это не значит, что лгу я тебе.
Гордый человек может быть добрым, как хлеб,
Как вино от лозы самой солнечной, самой игривой.
Тот, кто зол, никогда не сумеет быть щедрым,
Он ворует чужое тепло.
Горы бросят лавину снега на
Добредёт больная жизнь до сентября,
Скажет тихо: все волненья были зря.
Лишь пугалками, обманками дразня,
Я крутила – ты прости, дружок, меня.
И отвечу: мне дурман твой надоел,
Учинила, понимаешь, беспредел!
Утопаю в бесполезном я труде,
Где отрада, где приволье, песни где?
Ты, короче, жизнь, так больше не шути.
Нам с тобой ещё десятки лет идти
К
