Такого, и захочешь, не забудешь.
Такие у Творца наперечет.
Таких не исключишь, не затрамбуешь
И не повесишь вывеску «Учет».
Гляди теперь с потертых фотографий.
Твои глаза мир держат на плаву.
Ты жил для нас, а не для эпитафий,
И все искал, хрипя, разрыв-траву

Черкни автограф мне на сердце...
Строкой тугою, как струна.
И в этом маленьком сюжетце
Уже романа глубина.
 
И этим буквам не стереться.
Им даже время — не беда.
Черкни автограф мне на сердце,
Пусть не любя, но — навсегда!</span

Ты признавалась мне в любви
На старой крашеной скамейке.
Кусала краешек губы,
Все теребя косички-змейки.

Как старомоден твой наряд,
И как смешны твои косички.
И я — которую подряд - 
Курил, не зажигая спички.

В твоих словах такой надрыв...
Ты говоришь, ответы зная.
Себя руками обхватив,
И головою в такт кивая.

— Возьми меня… Хочу

Сквозь разбитые ветром окошки
Чердака опускается снег.
Под ногами осколки и крошки
Жизни, той, что приснилась во сне.
 
Здесь хранятся обрывки обманов -
Позабытый бессрочно архив.
И живут все моих тараканы,
Да ночует уставший Сизиф.
 
Здесь пропавшие без вести чувства,
Все улыбки печальной любви.
Неприкаянность стала

Настал желанный выходной,
А я на голову больной,
Хочу понять из крайних сил,
Зачем я всю неделю пил!?

Я уплываю на метро
Без сожалений, налегке,
В тылу оставив пару строк
С неясной рифмой к «Хуанхэ».
Несет поток, несет река.
Куда, зачем? Не надо слов.
Кому-то — в завтра из вчера,
А кто-то просто — в хлам и в лом.
И дует ветер в паруса.
В окне вагона — я и ночь.
Меняет время полюса
И познает в тоннеле дно.
А мне опять по Хуанхэ…
Забуду

Ехали мы, ехали,
Да в тупик заехали.
Хочется халвы,
Бархатной айвы.

Но дела восточные,
Как всегда, бессрочные
Держат за рукав
Точно волкодав.

Запоём-ка песенку
И поставим лесенку:
К нашей доброте,
Чудной широте

Надо восхождение
Одолеть. Смешение
Разных бурных чувств,
Праздничных искусств

Уберём решительно. -
Чтобы убедительно
Взять самой халвы,
Бархатной айвы.

2017,

Мэрилин Монро глядит в окно.
Ей все, как дважды два понятно.
Вся жизнь ее — одно кино,
И в нем она с улыбкой мятной.

И больше некуда бежать:
И не к чему, и нету силы.
Всё это патока и сласть,
Всё это пудра и белила.

Да, ей не вырваться из пут.
И вместо солнца фотовспышки
Ее повсюду стерегут
И бьют в глаза без передышки.

Журнальный глянец ядовит,
Как ядовиты все

Ах, любимая,
Вместе быть нам — не скоро.
Сколько будет еще
Этой боли и вздора.
Обними-ка себя за озябшие плечи
И скажи
— Это он...
И тебе станет легче.